Это интересно: В декабре 62 г. до н.э. римские женщины праздновали день Доброй богини. По традиции они собирались в доме Великого понтифика — Гая Юлия Цезаря. Торжество проходило спокойно. Вдруг раздались шум, крики. Оказывается, мать Цезаря, Аврелия, обнаружила в доме, куда в этот день вход был разрешён только женщинам, переодетого женщиной мужчину. Он пришёл на свидание к жене Цезаря — Помпее... Читать далее →
В середине
августа Петр вступил в командование соединенным
флотом и поднял флаг на корабле
"Ингерманланд", на котором поселилась также
и царица. Вскоре весь флот в составе 800 вымпелов,
считая в том числе и коммерческие суда, вышел в
море; Петру однако же ничего существенного
выполнить не удалось, он лишь опустошил
несколько прибрежных местечек; через неделю царь
вернулся от Борнхольма.
На Зеландии
было собрано по 24 000 русских и датчан,
предназначенных для высадки в Сконию. Но тут царь
потребовал, чтобы после завоевания Блекингена
ему было уступлена Карлскрона, что в Дании
вызвало большое неудовольствие. Когда еще 16
тысяч войск появилось перед Копенгагеном и к ним
присоединилось 6 тысяч человек команд галерного
флота, в Копенгагене возникли подозрения. Царь
потребовал доступа к гавани, к верфи и крепости,
хотел расквартировать полки в самом городе и
т. п. Без предупреждения он с галерами перешел
в Кронборг.
Царь со дня на день откладывал высадку в Сконию,
так что начали опасаться за короля, увеличили
число часовых на верках, а ночью русским не
разрешили оставаться в городе.
Гелденлеве получил строжайшие инструкции
держаться вблизи русского галерного флота, не
слушаться царя и лично самому командовать
датским флотом; таким образом положение в
Копенгагене обострилось до крайности.
Спрашивается, почему Петр не принимал
какого-нибудь определенного решения; остается
предположить, что причина кроется в безмолвном
давлении стоявшего близко английского флота.
Норрис даже предлагал в ближайшем будущем
захватить русские линейные корабли и галеры; но
на это не решались, ибо опасались убиения всех
живших в России англичан. Повсюду царило
громадное возбуждение. Норрис будто бы уже имел
приказание взять царя в плен.
Наконец Фредерик IV решился предложить Петру
отозвать свои войска, что Петром было выполнено
лишь в конце октября; он их перевез в Росток.
Русский линейный флот также вернулся. Все в
отношении провианта и боевых запасов было
блестяще организовано для длительного похода; на
рейде Копенгагена стояло несколько старых
линейных кораблей, специально переделанных для
перевозки провианта. Лишь несколько английских
кораблей оставались у датской столицы.
Дипломатическое искусство Герца спасло Швецию.
Намерения Петра по-видимому шли очень далеко;
получив Карлскрону он намеревался захватить еще
и Кронборг с окрестностями и, завладев ключом к
Балтийскому морю, таким образом отрезать
западные морские державы от Балтики. Но мечты
царя шли еще дальше: ему хотелось захватить
Мекленбург и затем выменять его на герцогство
Лифляндию у герцога Леопольда. Исключительно
только бдительность Англии и ее ревность к
России разрушили все эти тайные планы царя;
сильный английский флот удержал его от
выполнения своих намерений, ибо он вполне
справедливо опасался за прибалтийские
провинции. Петр показал себя политиком высшего
разряда. По многим причинам он не доверял Дании.
Считая, что можно положиться на одного только
Фридриха-Вильгельма Прусского, он в ноябре с ним
заключил новое соглашение. Влияние морской силы
здесь опять сказалось очень ярко. Ничем не
смущаясь, Петр продолжал свою двойную игру: с
Яковом III он вел переговоры, чтобы возвести его
на английский престол и даже через Герца
сговорился с Карлом XII, чтобы последний в
1717 г. высадил 12 тысяч в Шотландии. Почти
сумасшедший план шведского короля! Летом царь
побывал в Париже, а в начале августа Россия,
Франция и Пруссия заключили союз в Амстердаме.
Герц предполагал устроить свидание между Петром
и Карлом на Аландских островах и т. д.
Шведы едва рисковали выходить в море, так как
Габель стоял в готовности вблизи Борнхольма.
Англия снова держала большой флот в Балтийском
море, на этот раз под флагом адмирала Бинга.
Голландия из-за недостатка в деньгах могла
выслать только несколько одиночных кораблей; в
этом году вышло в Балтийское море лишь 300
голландских купеческих кораблей, вместо обычных
500. Русские оставались на севере, разграбив
некоторые пункты на Готланде; осенью все флоты
вернулись восвояси. В то время как военные
операции в Балтийском море шли очень вяло и
взаимно были связаны по рукам, в Каттегате шла
очень живая военная деятельность.
С 2 линейными кораблями, 5 фрегатами и полудюжиной
мелких судов, а также с норвежскими судами
береговой обороны и 3 дюжинами шхерных судов и
галер, Торденскельд владел Каттегатом. Было
решено совместно с стоявшим в Норвегии войском
захватить врасплох Готенбург, служивший главным
опорным пунктом шведов на западе. В начале мая
все морские силы собрались у Хиртскхольмен,
южнее Скагена; Торденскельд оттуда вышел 12-го мая
с 30 парусными кораблями. Под его начальством
было: 2 линейных корабля, 2 корабля специального
типа, 11 галер и 15 шхерных судов. Но так как ему
пришлось ожидать один задержавшийся корабль
специального типа, то застать шведов врасплох не
удалось и они имели время приготовиться. Под
Готенбургом река Гота-Эльф разделяется на два
рукава, между которыми расположение остров
Гисинген; посередине, перед южным рукавом, на
скалистом островке находилось укрепление
Ню-Эльфсборг; восточнее его на материке
распложено два укрепления; между ними было
выстроено две новых батареи. Поперек реки шведы
поставили на якоре 5 военных кораблей, снаружи
защищенных боновым заграждением. Два полка
защищали укрепления. Но Торденскельд тем не
менее решил перейти в наступление; с
наступлением второй ночи он со всеми судами, за
исключением двух линейных кораблей, вошел в реку,
но был замечен и лишь с большим трудом ему
удалось под сильным огнем поставить свои корабли
на якорь. С часу ночи и до 6 утра продолжался бой;
но все усилия датчан были тщетны; потеряв 52
убитых и 99 раненых они должны были отступить. Тем
не менее моральное воздействие этого
предприятия было громадное; Готенбург оставался
заблокированным, там было взято много призов.
Теперь Торденскельд намеревался захватить
собранные неприятелем южнее Дюнекиля и
Стремштадта боевые запасы. Обстановка была схожа
с таковой у Дюнекиля, но там имелись лишь
береговые укрепления и транспорты, военных судов
не было. В середине июля он туда подошел с севера
с 3 линейными кораблями, 2 кораблями специального
типа и 9 галерами; большие корабли подошли на трое
суток раньше, так как галеры с кораблями
специального типа не могли в шхерах выгрести
против течения. Несмотря на то, что враг успел
подготовится, Торденскельд все же начал
наступление с половиной своих судов. В конце
операции приняли участие большие корабли и
остаток мелких судов; укрепления на острове были
взяты штурмом. Будучи тяжело ранен, он отошел, не
потеряв ни одного своего корабля; потери датчан 96
убитых и 206 раненых, потеря шведов значительно
серьезнее.
Торденскельд действовал более чем смело,
отважившись войти в узкий фиорд под перекрестным
огнем неприятеля. Завистникам его удалось
настоять на смещении его с командования и
подчинить его адмиралу, вследствие чего он взял
отпуск. Военному суду его не предали несмотря на
то, что и король его поступок считал неразумным.
Еще до конца года он снова был на севере; ему
удалось перетащить по суше во внутреннюю часть
Иддефиорда несколько шхерных судов (6 морских
миль) чтобы поддержать крепость Фредерикстен у
Фредериксгальда. Шведы последовали этому
примеру; произошел ряд боев на фиорде, но город и
крепость продолжали держаться.
Карл XII в начале декабря снова вторгнулся в
Норвегию. Во время осады Фредериксгальда он,
находясь в окопе 11 декабря, пал от неприятельской
пули. Военные действия начали сразу затихать.
Когда Торденскельд доставил это известие в
Копенгаген, он был произведен в контр-адмиралы,
всего лишь 27 лет от роду. Шведские войска вскоре
отошли через границу обратно. Герц, находившийся
уже вблизи с проектом мирного и союзного
договора, который должен был быть заключен на
Аландских островах между Петром и Карлом, был
арестован и вскоре окончил жизнь на эшафоте.
Со смертью короля Швеция окончательно утратила
свое положение великой державы; он один еще может
быть мог бы спасти государство, хотя никогда не
умел, благодаря редкому упрямству, находить
правильного выхода из положения. Величайшим его
врагом был он сам. Если бы Карл бы властелином
большого государства, он мог бы завоевать весь
мир; он никогда ни в чем не уступал, никогда
энергия его не ослабевала; величайшим его
несчастьем было иметь противником такого
человека, как Петр Великий. Когда он вступил на
престол, Швеция была на высоте своего могущества;
через 20 лет, когда он скончался, государство
лежало окончательно сломленное, главным образом
им одним, у ног победителей.