Это интересно: Филипп II брал сыновей знатных соотечественников в свою свиту, чтобы приучить их к труду и воинским обязанностям, беспощадно наказывая за склонность к изнеженности и лести. Так, он приказал бить одного юношу, который самовольно покинул строй, желая утолить жажду, а другого — казнил за то, что тот не исполнил приказа не снимать оружия и пытался лестью и угодничеством добиться расположения царя... Читать далее →
Политический и военный
гений Мальборо снова проявил себя в 1701 г.; им
был создан новый план, осуществление которого,
вероятно, заставило бы Францию тогда же
заключить мир. План сводился к тому, чтобы
проникнуть вглубь французских позиций: со
стороны Фландрии через Германию и со стороны
Средиземного моря в Прованс; вместе с тем
предполагалась блокада южно-французского
побережья. Руководство первой операцией должно
было быть поручено принцу Евгению и герцогу
Савойскому.
Однако все эти предположения не осуществились;
Евгений, дошедший до осажденного с суши и с моря
Тулона, оказался через два месяца вынужденным
отступить в виду недостаточности своих сил, так
как часть его войск была направлена для
завоевания Неаполя. Опять пример раздробления
своих сил. Даже на Рейне французам удалось снова
продвинуться после смерти Людвига Баденского. В
то время как Мальборо одержал ряд успехов на
севере, положение в Испании представлялось
далеко не удовлетворительным. Кастилия восстала
против Карла III; французы вошли в Мадрид. В конце
апреля после битвы при Альманзе, стоившей
союзникам 15 000 человек, вся Испания, кроме
Каталонии, вновь перешла на сторону Филиппа.
Утомленный борьбой
Людовик XIV втихомолку вошел в
переговоры с Англией и императором - с каждым в
отдельности. В Англии после неудач под Тулоном и
в Испании замечалось движение в пользу мира, но
Мальборо удалось вновь поднять дух, создать
необходимые материальные средства и продолжить
начатые вооружения.
В середине июля 1707 г. Вандом был разбит принцем
Евгением и Мальборо у Уденарде и вскоре должен
был совершенно оставить Нидерланды. В Испании
наступило затишье. Ввиду значительных успехов,
достигнутых союзным флотом в Средиземном море,
положение Франции к концу года рисовалось в
довольно мрачном свете: силы страны были
исчерпаны, и Людовик соглашался на довольно
стеснительные условия. Суровая зима во Франции
уничтожила почти весь урожай.
Как и прежде, союзные эскадры были принуждены
строго согласовывать свои операции с движением
сухопутной войны.
Первое крупное выступление союзного флота имело
место под Тулоном, где к июлю собрались морские
силы в составе 48 линейных кораблей (в том числе 15
голландских) под флагом Шовеля. Доставив в начале
года 7000 английских солдат в Аликанте, он пошел в
Лиссабон, чтобы заняться там вооружением своих 16
кораблей. Здесь он застал голландские
подкрепления и эскадру Бинга. Последнему он
поручил с транспортом голландских войск
немедленно отправиться в Средиземное море. Узнав
в Аликанте о поражении при Альманзе, Бинг собрал
на эскадру в различных прибрежных местах
рассеянные части побежденной армии и отвез их в
Тортозу, сам же продолжал путь в Барселону, куда
вскоре прибыл и Шовель.
В начале июня последний со всем своим флотом
вышел в море, чтобы обеспечить сообщения принца
Евгения между Тулоном, Генуей и Ливорно, а потом
совместно с ним оперировать против Тулона. Принц
не давал противнику возможности разобраться в
его планах, благодаря чему ему и удалось почти
беспрепятственно добраться до Тулона, слабо
укрепленного с суши. Но для более серьезных
операций силы его все еще не были достаточны.
Продвижение его по прибрежной полосе успешно
поддерживалось флотом; при более быстром
движении армий и неожиданно поведенном
нападении Тулон был бы, вероятно, взят сразу.
Принцу удалось взять при первой атаке два из
окружавших Тулон девяти фортов более крупных
размеров; но попытка завладеть западными фортами
успеха не имела, отчасти благодаря подкреплениям
извне и быстро организованной защите, отчасти в
виду недостаточных сил осаждающих.
Флот со своей стороны огнем и десантами старался
оказать поддержку осадному корпусу; однако,
существенных результатов ему достигнуть не
удалось. Проникнуть в гавань флоту
препятствовали сильные форты, а также боновые
заграждения, состоявшие из большого числа
потопленных линейных судов. По некоторым,
впрочем разноречивым данным - все 50 линейных
кораблей при приближении неприятеля были спешно
потоплены, чтобы не подвергать их огню
противника; во всяком случае достоверно, что
потоплено было не меньше 20 судов. Три больших
линейных корабля были превращены в плавучие
батареи и как бы забронированы канатами.
Когда выяснилось, что положение принца Евгения
внушает опасения, было решено немедленно снять
осаду; отступление армий прикрывалось сильным
огнем со стороны флота, заставившего замолчать
два береговых форта. Во время сильного обстрела
города и гавани с пяти фрегатов и стольких же
мортирных судов, войска отступили 22 августа.
Дальнейшее отступление вдоль берега также
прикрывалось флотом.
Верный сам по себе план Мальборо не мог быть
осуществлен в виду недостаточности сил; в
Прованс прибыли подкрепления, и Тулон оказался
спасенным. Единственной выгодой этой операции
явилось некоторое ослабление расположенных в
германии французских армий , которые должны были
отослать части своих войск на юг. Из числа вновь
поднятых линейных кораблей 18 судов уже не могли
быть больше использованы для боевых целей; но
значения это не имело, ибо Тулонская эскадра
вообще к службе больше не привлекалась. После
Гибралтара, Малаги и Барселоны престиж флота
совершенно упал. В Средиземном море появлялись
лишь отдельные суда.
Союзные эскадры вскоре вернулись в свои воды; у
Гибралтара опять была на зиму оставлена эскадра
в составе 18 линейных судов (в том числе 6
голландских); вскоре она ушла в Барселону и
Ливорно. Тяжелый удар пришлось перенести
английскому флоту поздней осенью, не задолго до
возвращения на родину: 4 линейных корабля в
бурную и туманную погоду разбились на
Сицилийских рифах; адмиралу Шовелю удалось
спастись, но на берегу он был убит. Именно таких
аварий опасались Шовель и Руссель, отказываясь
возвращаться на родину с большими тяжелыми
судами осенью и зимой из-за крайне тяжелого в
навигационном отношении подхода к Каналу.
В начале апреля Сэр Джон Лек, произведенный в
полные адмиралы (admiral of the fleet), принял
командование над средиземноморской эскадрой,
состоявшей из 31 линейного корабля (в числе их 12
голландских). Такое сравнительно незначительное
количество признавалось достаточным в виду
малочисленности французских отрядов,
сосредоточенных в Тулоне. В обязанность эскадры
входило: препятствовать подвозу
испано-французским войскам, что ей неоднократно
и удавалось блестяще; перевозить отдельные
войсковые части; сопровождать транспорты и
защищать свои транспорты от неприятельских
крейсеров.
Впрочем флоту была поставлена и более
ответственная задача: овладение Сардинией и
Миноркой. Кальяри пал в середине августа, после
чего всю Сардинию охватило восстание в пользу
короля Карла, что обещало ему огромные выгоды, в
виду громадных хлебных богатств этого острова.
Но еще более важным моментом следует считать
захват Минорки. Еще со времен Кромвеля Англия
имела виды на Порт-Магон; наконец этому
взлелеянному десятилетиями плану было суждено
сбыться. Снова послышались настоятельные
требования занять этот порт, на сей раз со
стороны генерала Стэнхоупа (Stanhope),
оперировавшего в Каталонии. Лек немедленно
изъявил согласие принять участие в этой
операции. Ему хорошо была известна полнейшая
невозможность оставаться зимой у Гибралтара;
кроме того, последний был слишком отодвинут на
запад и прикрывал лишь вход в Средиземное море,
вследствие чего французский флот мог выходить из
Тулона почти беспрепятственно. Так как и в Англии
ясно стала сознаваться необходимость содержания
постоянного крупного отряда в Средиземном море,
то создание опорной базы для него являлось
вопросом первостатейной важности; Гибралтар,
равно как и Лиссабон, мог быть лишь важной
промежуточной базой. Сухопутные вожди со своей
стороны, в особенности Мальборо, настоятельно
требовали взятия Порт-Магона или Специи.